Наш милый Вася! Сгинул ты.
Во цвете лет земля сырая
Тебя взяла, но, умирая,
Ты стал ланцетом Красоты.
Что видел ты в последний миг?
Леса, одетые туманом.
О нет, ты не был наркоманом,
Пусть лживый промолчит язык!
Ты видел солнечный залив,
Сухой камыш, собаку, кошку,
Ментов, сирену, неотложку
И белизну цветущих слив.
Ты знал, как труден будет путь,
Когда окинул взглядом влажным
Стезю, доступную отважным,
На кою ты дерзнул шагнуть.
Как ястреб, волен от оков,
Паришь ты, Вася, в кущах Рая,
Лазурь и кобальт отражая
Чистейшим хрусталём очков.
Ты серафимов зришь сквозь них,
И над главой твоей дырявой
Мерцают руной вечной славы
Две гильзы, древних и святых.
Крылатый белоснежный конь
К тебе летит с высот Парнаса
Ты tabula уже не rasa,
Ни нож, ни уксус, ни огонь
Ничто твой текст не соскоблит.
Бесстрашно ставь ботинок в стремя.
Пускай циклическое время
Тебя навеки сохранит.
В твоём гробу застыл Апрель,
А ты, как викинги и галлы,
Сейчас под сводами Валгаллы
Вкушаешь пиршественный хмель.
Во цвете лет земля сырая
Тебя взяла, но, умирая,
Ты стал ланцетом Красоты.
Что видел ты в последний миг?
Леса, одетые туманом.
О нет, ты не был наркоманом,
Пусть лживый промолчит язык!
Ты видел солнечный залив,
Сухой камыш, собаку, кошку,
Ментов, сирену, неотложку
И белизну цветущих слив.
Ты знал, как труден будет путь,
Когда окинул взглядом влажным
Стезю, доступную отважным,
На кою ты дерзнул шагнуть.
Как ястреб, волен от оков,
Паришь ты, Вася, в кущах Рая,
Лазурь и кобальт отражая
Чистейшим хрусталём очков.
Ты серафимов зришь сквозь них,
И над главой твоей дырявой
Мерцают руной вечной славы
Две гильзы, древних и святых.
Крылатый белоснежный конь
К тебе летит с высот Парнаса
Ты tabula уже не rasa,
Ни нож, ни уксус, ни огонь
Ничто твой текст не соскоблит.
Бесстрашно ставь ботинок в стремя.
Пускай циклическое время
Тебя навеки сохранит.
В твоём гробу застыл Апрель,
А ты, как викинги и галлы,
Сейчас под сводами Валгаллы
Вкушаешь пиршественный хмель.
Наш милый Вася! Сгинул ты.
Во цвете лет земля сырая
Тебя взяла, но, умирая,
Ты стал ланцетом Красоты.
Что видел ты в последний миг?
Леса, одетые туманом.
О нет, ты не был наркоманом,
Пусть лживый промолчит язык!
Ты видел солнечный залив,
Сухой камыш, собаку, кошку,
Ментов, сирену, неотложку
И белизну цветущих слив.
Ты знал, как труден будет путь,
Когда окинул взглядом влажным
Стезю, доступную отважным,
На кою ты дерзнул шагнуть.
Как ястреб, волен от оков,
Паришь ты, Вася, в кущах Рая,
Лазурь и кобальт отражая
Чистейшим хрусталём очков.
Ты серафимов зришь сквозь них,
И над главой твоей дырявой
Мерцают руной вечной славы
Две гильзы, древних и святых.
Крылатый белоснежный конь
К тебе летит с высот Парнаса
Ты tabula уже не rasa,
Ни нож, ни уксус, ни огонь
Ничто твой текст не соскоблит.
Бесстрашно ставь ботинок в стремя.
Пускай циклическое время
Тебя навеки сохранит.
В твоём гробу застыл Апрель,
А ты, как викинги и галлы,
Сейчас под сводами Валгаллы
Вкушаешь пиршественный хмель.
Во цвете лет земля сырая
Тебя взяла, но, умирая,
Ты стал ланцетом Красоты.
Что видел ты в последний миг?
Леса, одетые туманом.
О нет, ты не был наркоманом,
Пусть лживый промолчит язык!
Ты видел солнечный залив,
Сухой камыш, собаку, кошку,
Ментов, сирену, неотложку
И белизну цветущих слив.
Ты знал, как труден будет путь,
Когда окинул взглядом влажным
Стезю, доступную отважным,
На кою ты дерзнул шагнуть.
Как ястреб, волен от оков,
Паришь ты, Вася, в кущах Рая,
Лазурь и кобальт отражая
Чистейшим хрусталём очков.
Ты серафимов зришь сквозь них,
И над главой твоей дырявой
Мерцают руной вечной славы
Две гильзы, древних и святых.
Крылатый белоснежный конь
К тебе летит с высот Парнаса
Ты tabula уже не rasa,
Ни нож, ни уксус, ни огонь
Ничто твой текст не соскоблит.
Бесстрашно ставь ботинок в стремя.
Пускай циклическое время
Тебя навеки сохранит.
В твоём гробу застыл Апрель,
А ты, как викинги и галлы,
Сейчас под сводами Валгаллы
Вкушаешь пиршественный хмель.
Sponsored by Ancestry
Advertisement
Advertisement
